Хроники московского провала [СИ] - Валентин Горблюк

– Да, и предупреждаю, – Старейшина химер грозно взглянул на подчиненного генерала,- Выпьете формалин, накажу самым строгим образом.

Так вот что за неприятный запах исходит от этих ряженых. Они попросту снимают с людей шкуру, обрабатывают ее и нахлобучивают на себя как мы – дубленки.

– На этом закончим наш слет, продолжал Мудрый Прапорщик, давайте традиционно воздадим хвалу нашему создателю.

Все химеры, находящиеся в зрительном зале дружно повернулись на сто восемьдесят градусов и уставились на ту самую куклу, висящую на стене.

Один из охранников сцены поднес старейшине коробочку. Тот взял ее и нажал на встроенную кнопку. Кукла задергалась, словно в конвульсиях и завыла.

Над залом пронесся нестройный хор голосов: 'Слава тебе, о, наш создатель. Благодарим тебя за ту жизнь, что дал ты нам, вдохнул в нас душу и отвагу. Слава, слава!!'. Белая химера отпустила кнопку, и кукла безжизненно повисла.

– А теперь приглашаю всех участников слета племен отведать свежего мяса. Летим в Самару на мою на ферму.

Возникла толчея на выходе из зала. Химеры вместо извинений злобно шипели друг на друга. И когда случайно или намеренно наступали на крылья или ненароком толкали в бок, то отвешивали взаимные зуботычины и подзатыльники.

Через минут пятнадцать зал опустел. Два охранника прошлись по периметру зала, и направились через сцену к гримерной с целью выполнить распоряжение Мудрого Прапорщика относительно пленников.

Роман-Элум и Вячеслав Иванович-Борл крадучись следовали за химерами. И когда те вошли в большую комнату, где содержались мужчины, проворно захлопнули за ними дверь и подперли на металлический брус. Благо эта комната была репетиционной – без окон на улицу. А старые двери настолько мощными, что их и тараном не разобьешь. Изнутри раздавались глухие и беспомощные удары. Неизвестно какие у этих тварей есть средства связи. От всего увиденного пленникам было жутко. Ситуация складывалась не в их пользу. Пора срочно бежать. Самый лучший способ – на плазмолете. Худший вариант – это укрыться в подворотнях города. Без ключа плазмолет просто груда железа. А находился ли он у Мудрого Прапорщика? Может, повезет, и ключик лежит на столе в его кабинете. Они крадучись через кулисы вышли в фойе. В помещении не было ни единой души. Вячеслав Иванович-Борл подобрался к окну, выходящему на улицу и осторожно выглянул. Увидел, как последняя стая химер взлетает вверх, тяжело хлопая крыльями. Все, если где-то в закутке не осталось охранников, тогда они остались абсолютно одни. Нашли кабинет старейшины. Дверь не заперта. Двое остались снаружи на стремени, а Лена-Финера и Роман-Элум вошли в кабинет. Оставленные ими продовольственные пакеты были разорваны, и растоптанные припасы валялись по всему полу. Видно, не употребляют такую пищу эти твари. Переворошили весь стол, обшарили шкафы, шкафчики и полки. Но ключа нигде не обнаружили. Эта тварь таскает его с собой. В расстроенных чувствах покинули кабинет. Машиной не удастся воспользоваться. Придется пробираться в Самару пешим ходом. Это опасно и долго. Впереди река, а есть ли там мосты?

Возвращались мимо зала, особенно не хоронясь. В открытую дверь услышали стон. Алексей Васильевич – Фовас заглянул внутрь. Никого. И вдруг слабый голос: 'Помогите, мне!'.

– Кто здесь?- переспросил Казаков.

– Это я, взгляните наверх.

Они вошли в зал. С ними разговаривала кукла в золотой маске.

– Вы кто?

– Эти сволочи подвесили меня на стену двадцать пять лет назад. Вы, может, помните, как сто тридцать лет назад произошел взрыв в лаборатории, и химеры разбежались.

– Конечно, об этом тогда каждый день сообщали по телевидению. При взрыве погиб начальник лаборатории, – подтвердил Роман-Элум, – я конечно не свидетель, так как тогда еще не родился, но много читал об этом случае в старых газетах. Было время, когда газеты выходили в свет.

– Так я и есть тот начальник лаборатории. Снимите меня, пожалуйста.

– Но вы так высоко и такой огромный, что у нас не хватит сил.

– Это не сложно. Видите в стене две кнопки, это обычный подъемник. Нажмите на нижнюю. Только отпускайте по моей команде.

– Надо бы быстрее, иначе нас могут застать химеры.

После нажатия на кнопку огромное тело стало медленно двигаться вниз. Раза два этот бог химер просил приостановить спуск. Что-то выдергивал из спины и вскрикивал от боли. Наконец начальник лаборатории твердо стоял на земле. Он с ненавистью сорвал золотую маску со своего лица и швырнул на сцену.

– Так вы Элигорн? – удивился Роман-Элум

– Да друзья мои, он самый.

Ученый напрягся и оторвался от стены. Раздался чавкающий звук. Все увидели за его спиной мощный крюк. На нем висели клочья окровавленной одежды и кожи. Болтались несколько трубок, из которых вытекала темно-зеленая жидкость.

Когда он повернулся к пленникам спиной, то они пришли в ужас, на месте позвоночника зияла огромная рана, а в боку четыре отверстия для трубок.

– Вы же не выживете с такими травмами? – искренне посочувствовала Лена-Финера.

– Не волнуйтесь, я еще не забыл методы саморегенерации. Мне достаточно одного часа медитативного состояния.

– У нас в двух кварталах отсюда стоит плазмолет, но от него нет ключа. И мы не можем улететь, придется выбираться пешком. Вы в состоянии идти?

– Не волнуйтесь, я смогу передвигаться и еще помогу вам.

– Но вы же таком ужасном состоянии, – воскликнула девушка.

– Быстрее вас! Сейчас убедитесь,- и ученый широкими шагами уверенно двинулся прочь из зала, но пошатнулся и рухнул на пол, – за двадцать пять лет ноги атрофировались. Но ничего, ведь можно ползти. Пойдемте.

Это надо было видеть, как трехметровая громадина на четвереньках преодолевала пространство театра. На выходе из здания Элигорн снова попытался встать. И это удалось. Пошел вперед неуверенно, покачиваясь.

Было утро, как обычно ползли ненавистные клочья тумана. От сплошной серости и размытости контуров зданий глаза слезились, словно в них закралась косина. В клубящихся испарениях легко скрыться, но они так же легко могут скрыть врага. Вышли из здания и растерялись, в какую сторону идти, не могли вспомнить где их машина. Но ученый обладал необычайной интуицией и способностями. Словно маг, протянул руку и начал водить ею в разные стороны.

– Я чувствую в том направлении большую кучу металла. Плазмолет точно в той стороне, – и, повернув направо, пошел по улице. Все покорно направились за Элигорном. Ученый быстро восстанавливал силы и шел все уверенней. На спине по костюму сочилась кровь, а из отверстий в правом боку зеленая жидкость.

Когда в тумане показались очертания плазмолета, беглецы обрадовались бегом преодолели оставшееся до машины расстояние. Алексей Васильевич-Фовас даже поцеловал и ласково погладил фюзеляж.

– Уважаемый Элигорн, мы ждем от вас чуда,- Вячеслав Иванович-Борл протянул руку в сторону плазмолета, – вся надежда на вас.

Ученый молча уставился на дверь. Глаза его становились все темнее, пока белки в своей черноте не слились со зрачками. На лицо начальника лаборатории было страшно смотреть. Он и так был не симпатичен. На висках вздулись вены. Из носа потекли струйки крови. Все замерли в ожидании чуда, и оно свершилось. Дверь от невидимой силы внезапно с треском отворилась,. Ученый расслабился, по лицу обильно текли капли пота. Глаза стали светлеть и через несколько минут восстановили свой естественный цвет.

– Вам потребуется столько же усилий, чтобы завести машину? – спросил его Алексей Васильевич-Фовас.

Ученый улыбнулся: 'ну нет, конечно, это проще'. Усевшись на место пилота, Элигорн засунул свою огромную лапищу под приборную доску. Что-то там резко дернул и вытащил два проводка. Зубами зачистил концы и скрутил их вместе.

Казаков улыбнулся,- боже мой, как элементарно. Вы просто настоящий угонщик.

– Можно давить на рычаги и лететь, пилоту уступаю место,- Ученый выбрался наружу.

Потом попросил освободить больше места на задних сидениях, сказав, что только полулежа можно провести медитацию для регенерации поврежденных тканей тела. Эта процедура займет больше часа времени, а оставаться здесь опасно, поэтому он хотел бы осуществить процедуру в полете. Борл и Финера уселись на сидение около пилота. Оно было достаточно широкое, чтобы там могли разместиться два человека, а Элум забился в уголок заднего сидения. Элигорн лег на живот, свесил вниз колени и застыл. Элум внимательно наблюдал за распростертым телом. Ни единого признака движения, словно перед ними все та же кукла, что висела на стене театра. Плазмолет легко завелся и взмыл вверх. Алексей Васильевич – Фовас набрал максимальную высоту, что-то около четырех километров. Лена-Финера восторженно вскрикнула. Перед взором беглецов вновь разлилось голубое небо, и яркое восходящее солнце неподвижно повисло на горизонте. Засветился экран дисплея, бортовой компьютер сохранил режим предыдущего полета. До Самары оставалось всего сто тридцать километров.